Роль повитухи заключалась не только в оказании акушерской помощи, но и в исполнении послеродовых процедур, что, в частности, и определило одно из ее поименований – "парилка".

Говоря о банных традициях, бытовавших (и бытующих в настоящее время) на Руси, следует иметь в виду, что широкое распространение они получили, прежде всего, в северной зоне Европейской части страны, зоне расселения севернорусской этнографической группы, хотя бани и банная обрядность местами известна и на юге России. Для представителей этой группы многие элементы родильной и шире – семейной обрядности были связаны с баней. Женщины этого региона в прошлом часто рожали в бане и оставались там жить с ребенком примерно с неделю.
На протяжении первых восьми послеродовых дней купание матери и ребенка становилось основной обязанностью повивальной бабки. В бане повитуха прежде всего бралась за новорожденного. У восточнославянских народов и у липован в частности, младенец воспринимался как существо, требующее своего дооформления, "доделывания". Мотив "создания", "делания" является одним из центральных для родильной обрядности также и у других этносов. Известны разного рода ритуалы (перепекание, перероды, раскрытие органов, правление тела), способствующие закреплению новорожденного в новом пространственно-временном континиуме – вне материнского чрева. В традиции липован наиболее полно реализована практика физической правки, в процессе которой повитуха не только смывала грязь с ребенка, но и направляла по желаемому пути саму природу.

Как и у других восточнославянских народов, у липован бытуют представления о "твердости" утробного плода. Купая младенца, повитуха обдавала водой каменку, чтобы этим паром прогреть "кажнию жилочку, все косточки растярала, чтоб подмякшило". Целью подобного прогревания служило стремление размягчить косную, твердую природу младенца, характеризующую его прежнее внутриутробное состояние.

Добившись "мягкости" новорожденного, бабушка начинала процедуру правления. Повитуха клала новорожденного вниз животом на банный веник, который наделялся особыми свойствами и вязался из определенных растений.
Повитуха растягивала ребенку ручки и ножки, закидывала их назад, попеременно занося крест-на-крест правую ручку к левой ноге, левую – к правой, что практиковалось русскими повсеместно. "... Скрещивание ручек и ножек, по словам В.А. Москвиной, как бы выворачивает родившегося (пришедшего из иного мира) человека наизнанку (левое становится правым, правое – левым), ведь по народным представлениям, в ином мире действует принцип зеркального отражения, и то, что было "там" лицевой стороной, "здесь" становится изнаночной"".

Кроме расправления ручек и ножек, бабушка массировала ушные раковины младенца, потягивала у него носик. Как описывают в своих воспоминаниях липоване: "Ручки, ножки, ушки, затылочки – все это протираеть, все это растираеть. Гладить, гладить, а потом как зажметь его [носик. – Е.П], чтоб он как чихнул вроде".

Если голова ребенка казалась бабке порасплюшистой, она исправляла ее, придавая ей желаемую, чаще всего округлую форму и добиваясь гладкости, поскольку какая-либо неровность или опухоль рассматривались как отклонение от нормы. Имеющуюся на темени новорожденного корочку повитуха после распаривания вычесывала гребнем.

Правка младенца продолжалась, пока парилкой не достигалась желаемая гибкость суставов ребенка. С медицинской точки зрения повитуха массировала младенца, совершая простые упражнения для его мышц, способствуя тем самым нормальному кровообращению и обмену веществ, что создавало предпосылки для правильного развития организма.
Закончив массаж, бабушка споласкивала новорожденного водой, приговаривая: С утицы вода, с маладенчика худоба", что соответствует русскому варианту: "Как с гуся вода, так с (имярек) худоба". Эти приговоры известны всем русским матерям.
Таким образом, в течение первой недели после рождения ребенок подвергался ряду манипуляций, проводимых повитухой и направленных на усовершенствование его природы. Подобно всякому действию, совершаемому впервые, купание и массажирование новорожденного, помимо биологического воздействия, приобретало также и символический смысл.
В процессе правки как бы задавались необходимые параметры "телесности", которые характеризуются, главным образом, понятием нормы, соответствующей идеалам физического облика, "почитаемого" или предпочитаемого носителями "своей" культуры.

Последующие действия разворачивались в доме. По возвращении из бани бабка натирала младенца коровьим маслом, "чтобы тельце скорее набирало силу". Особого внимания требовали недоношенные дети, так как большинство из них оказывались физически не готовыми к жизни вне материнского организма. Смертность таких детей была высока. Главным средством для поддержания жизнеспособности такого ребенка полагали тепло. Недоношенного ребенка заворачивали в пеленку, закутывали в баранью шерсть (как более поздний вариант – обкладывали толстым слоем ваты), клали на печь, где он доходил до положенного срока, "по "пока не придеть в свои 9 месяцев", то есть до времени, когда ему следовало родиться согласно высчитанному сроку. Подобные действия с недоношенным ребенком зафиксированы в донской казачьей традиции, на Украине и в других местностях.
Пребывание на печи, рассматриваемое как донашивание младенца в материнской утробе, обнаруживает аналогию с обрядом "допекания" – сажания ребенка в печь на хлебной лопате, проанализируемого В.Н. Топорковым. По словам исследователя, ребенка "как бы возвращали в материнскую утробу (печь), чтобы он родился заново".
Уход за роженицей в первую очередь был направлен на восстановление ее сил, возвращение здоровья в физическом и сакральном смысле.

В мифологическом сознании тело человека, осознаваемое как универсальная модель Вселенной, может быть одновременно представлено как в единстве своих составляющих, так и распавшимся на части. По словам Т.Ю. Власкиной, исследовавшей родинную обрядность донской казачьей традиции: "Женщина в родах становится бессловесным пассивным телом /.../, распадаясь на неживые детали окружающего мира: родовые пути = "путь, дорога, поход"; влагалище, промежность = "ворота"; околоплодный пузырь = "запорище" (запор, замок), что в сочетании с ее ненормативной внешностью являет образ всепорождающего хаоса"63. Аналогичное понимание усматривается у липован в действиях повитухи при парении в бане. Ее усилия были направлены на восстановление растревоженного тела, возвращение сместившихся органов к прежнему по¬ложению. Парилка разминала роженицу намыленными руками, сциркивала (удаляла) первое спорченное молоко, поднимала опустившийся при родах живот, массируя его по направлению кверху, чтоб скорее восстановить дородовое положение внутренних органов.

Техника "обработки" роженицы включала обязательную чистку родовых путей, посредством которой повигуха убирала лишние кровя. "Вот так бабка баню топит, в бане распариваеть, растираеть, треть, выдавливаеть все. Вычистить и скоро у нее все кончается, а тутка [в России. – Е.П.] родить и до сорок ден марается".
Если, несмотря на усилия повитухи, продолжались кровотечения, женщину отпаивали специальным настоем трав, способствующим сокращению матки и обладающим кровоостанавливающим действием. "Если у женщины кровотечение, у нас там в Рамынии трава марина называлась, а если совсем падаеть, настой делають. Там корней знаешь, скольки кладуть. Там и дивясил, и трава марина, и далашная трава, будиян, калган, резент, пятрова крест, чертополох, живокос, полынь, лимон и канфара. Вот это настоить и попьеть это".
Марина – предположительно водная мята – menthe, которая очень ценилась липованами в Румынии; девясил высокий – inula helenium; калган (лапчатка прямостоячая) – potentlilla erecta; Петров крест – lathraea; живокость – delphinium; полынь горькая – artemisia absinthium; полынь обыкновенная или чернобыльник – artemisia vulgaris; лимон – citrus limon; официальные названия трав далашная трава, будиян, резент определить не удалось

Обращает на себя внимание сходство ритуальных действий повитухи в отношении младенца и роженицы. На "телесном" уровне воплощается идея перерождения главных персонажей, их "нового" творения, трансформации. Однако реализация этой идеи имеет различную векторную направленность: если во время банного ритуала усилиями бабушки младенец обретает новые качества и физически "достраивается", то роженица скорее возвращается к своему исходному состоянию, восстанавливается физиологически и знаково. В обоих случаях осуществляется переход от исходного состояния к желаемому или идеальному, рассматриваемому как нечто полноценное, соотносимое "с истинным образом Божиим".

Таким образом, можно говорить о креационном (по отношении к новорожденному) и рекреационном (по отношению к роженице) характере действий повивальной бабки. Пережившая символическую смерть, выражением которой явилось знаковое разрушение ее тела, роженица рождается заново.
Исследователями неоднократно подчеркивался посвятительный смысл родов, в процессе которых в роли инициантов выступают родиха и новорожденный, в роли посвятителя – повивальная бабка. Указанное соотношение ролей действующих лиц родильной обрядности присуще многим народам Евразии. Отметим известное замечание В.Н. Топорова о единой корневой системе слов *gen-"знать" и *gen-"рождать"