Об этом памятнике было известно давно. Первым его описал немецкий путешественник и естествоиспытатель Иоахим Гюльденштедт. Он путешествовал по Кавказу летом 1771 года и зарисовал статую, увиденную им на берегу реки Этоко - притока Подкумка. 

Затем он выпустил книгу "Reisen burch Rusland und im Caucasischen Geburg", St. Petersburg, 1791. В этой книге он опубликовал рисунок Этокской статуи, полностью воспроизвел руническую надпись и дал подробнейшее описание монумента. Этот рисунок потом был повторен Ю. Клапротом в книге, описывающей путешествия Яна Потоцкого по России - "Voyage de Jean Potocki dans les steps d'Astrakhan et du Caucase", t.1, Paris, 1829.
Обратил внимание на эту статую и канцлер Николай Петрович Румянцев, известный древностелюб, основатель Румянцевской библиотеке (современная Библиотека им. Ленина, или РГБ)[1].

В письме от 23 июня 1823 года митрополиту Евгению Болховитинову из Целительных Вод Н. П. Румянцев рассказал о том, как он совершил поездку в сопровождении 50-ти казаков к этому изваянию. Дал он и подробнейшее описание памятника.

"Монумент состоит из одного гранитного камня вышиною в 8 футов и 8 дюймов. Очень грубо изображает человеческую фигуру с руками до самого пояса, а ниже пояса видна надпись. Она тем более интересна, что начертана на неизвестном языке буквами, составленными частью из греческих, а частью из славянских. После подписи <...> высечены разные грубые фигуры. Одна изображает двух рыцарей <...>. Лицо у статуи похоже не на монгольское, ибо нос длинен, и не на черкесское, будучи слишком кругло <...>. Но что всего любопытнее и что может привести к разным заключениям, то это изображение маленького креста, находящееся на задней части воротника... Сам памятник называется (кабардинцами) Дука Бех".

Николай Петрович Румянцев сделал и рисунок с этой статуи, тогда же на месте "очень верно снятый". Но, что стало с тем рисунком, неизвестно.

Великий просвятитель адыгейского народа Ш.Б. Ногмов в своей книге «История адыхейского народа» (изданной в Нальчике в 1847 году), также дал подробное описание памятника князю Бусу. Он пересказал адыгейские легенды о Бусе, коего он отождествил с нартом Баксаном, а также указал, что в конце надписи, высеченной на постаменте, стоит дата - IV век н.э.

Эта легенда стала в те годы известна многим, потому судьба памятника круто изменилась. В 1849 году трудами члена Одесского общества любителей древностей Авраама Фирковича (еврея и масона, искавшего на Кавказе следы хазарских древностей) памятник с древнего кургана, что близ реки Это ко, был перенесен в Пятигорск и помещен близ бульвара, ведущего в Елизаветинскую (ныне Академическую) аллею.

Здесь он был сфотографирован одним из первых русских фотографов Раевым. И было это еще в середине XIX века. Сия уникальная фотография вообще является одной из первых, сделанных в России.

Замечу, эта фотография поныне единственная, с тех пор (полтораста лет!) этот монумент никто не фотографировал. Фотография одно время выставлялась в Пятигорском краеведческом музее. Во время поездки по Кавказу в апреле 1995 года я обращался в этот музей, но найти следов снимка, сделанного Раевым, уже не смог. Но потом, в 1997 году, мне копию сей фотографии прислали кисловодские археологи.

В 1850-х годах монумент князя Буса был перевезен в Исторический музей, в Москву. В Москве его изучали многие историки и археологи. Так, знаменитый археолог XIX века А.С. Уваров признал его «каменной бабой» IV века и сделал об этом сообщение, опубликованное в «Трудах 1-го археологического съезда».

В дальнейшем судьба монумента стала загадочной. Так, в 1876 году ученые Г.Д. Филимонов и И. Помяловский заявили о полной утрате рунической надписи и о невозможности что-либо сказать о ее содержании[2]. Однако через десять лет надпись вновь была обнаружена и опубликована академиком В.В. Латышевым. Впрочем, судя по сей публикации В. В. Латышева, надпись действительно была сильно попорчена[3].

В.В. Латышев попытался прочесть ее по-гречески, для чего он ввел много новых букв, а рунические буквы истолковал, как искаженные греческие. У него получилось «Упокоился раб Божий Георгий грек...». Сам памятник он отнес к XII веку. Если верить сему толкованию, то в XII веке близ Пятигорска жил некий грек Георгий, христианин, которому после смерти насыпали курган, справили языческую тризну, а потом воздвигли на кургане 3-х метровый монумент. Причем скалу для монумента доставили из верховьев реки Баксан со склонов Эльбруса (150 верст по крутым горам), то есть с места, где, по «Книге Коляды», обратился в камень Алатырь и реку Алатырку (ныне Баксан) бог Крышний-Коляда.

Потому я полагаю, что толкование надписи, предложенное В.В. Латышевым, неверно. Правильность Латышевского прочтения этой надписи тогда же оспорил некий историк Тегурказов[4]. А ныне новую попытку чтения предпринял Г.Ф. Турчанинов[5]. Он прочел часть текста по-гречески, а часть по-кабардински, причем основывался он именно на Латышевской публикации, а саму статую не изучал, ибо статуя находится в Историческом музее и потому недоступна последние сто лет даже историкам, занимающимся конкретно этой статуей и пишущим о ней статьи в научных монографиях.

Не исключаю я и того, что в дальнейшем будут предприняты попытки прочтения этой надписи и на других языках народов Кавказа. Как известно, короткие рунические надписи, если их разбивать на слова произвольным образом, озвучивать руны так, как вам удобно, а также добавлять недостающие звуки, можно читать самыми разными способами. Потому, все указанные попытки чтения считаю неудачными.

В чем же была причина этих неудач? Да именно в том, что никто не пытался прочитать эту надпись по-славянски. Несмотря на то, что славянскою надпись считали уже первые исследователи ее, славянскою ее считали и местные жители. Но кто ж из уважающих себя ученых будет читать славянские руны, известно же, что письменность славянам дали Кирилл и Мефодий и т.п. и т.д. И потому никто не обратил внимания на адыгейскую легенду, приписывающую этот памятник князю Русколани Бусу (Баксану).

К тому же, согласно установившейся в научном мире ложной традиции, славяне не могли в IV веке жить на Северном Кавказе. Прародиной славян наши древники признают лишь Приднепровье и Карпаты. Ими не принимаются во внимание свидетельства, противоречащие этой теории. И дело не только в данных по сию пору не признаваемой «Книги Велеса», не только в преданиях донских казаков, кои никогда не покидали этих земель. В XIX веке о прародине славян, находившейся в Причерноморье, в нижнем течении Дона, писали историки Илловайский, Гедеонов. Они привели немало убедительных доводов в пользу теории «Черноморской Руси», основывались на богатейшем топонимическом материале, на свидетельствах древних географов и путешественников. Ныне эту теорию поддержал и развил академик О.Н. Трубачев. Можно привести еще один убедительный пример. В 1580 году польский историк Матфей Стрыйковский .опубликовал книгу «Хроника королевства польского, великого княжества литовского, русского, прусского, жмудскoro и государства московского». Он также назвал прародиной славян не только Приднепровье, но и земли у Дона, Северный Кавказ. Но устоявщаяся традиция отрицать бытие Черноморской Руси, антинаучная по своей сути, по-прежнему мешает многим ученым признать существование как «Книги Велеса», так и «Боянова гимна», так и надписи на монументе князю Бусу. Конечно, если придерживаться подобных устаревших взглядов, признать монумент, привезенный с Кавказа, - памятником славянскому князю IV века не было ни какой возможности. И его не признали.

И это, возможно, сохранило его от уничтожения. Потому до сих пор он стоит в 12 зале Исторического Музея (инв. № 3017), завернутый в пленку и заставленный коллекциями.

В 1995 году почти месяц я потратил на выяснение современного местонахождения монумента. У меня были серьезные опасения, что он был утрачен, так как последним его видел и описал В. В. Латышев, и было это более 100 лет назад. Я обратился в Исторический музей от редакции журнала «Наука и религия», и мне долго объясняли, что найти эту статую невозможно (и это при том, что статуя отмечена в «Указателе к первым 10 залам Исторического музея», выпущенном в 1881 году). Будто для того, чтобы найти среди коллекций музея этот монумент нужно перерыть картотеку, а на это уйдет несколько лет и пр. Наконец, один сердобольный сотрудник музея обнаружил эту статую (надо полагать, увидел, ибо трехметровый монумент трудно не заметить).

Теперь стало известно, где она стоит, но подойти к статуе и сфотографировать ее оказалось невозможно. Тогда музей вот уже десять лет был закрыт на ремонт. Ничего не изменилось и в 1998 году, когда его, наконец, открыли. Ибо сию статую, верно, наиболее интересную благодаря надписям и рельефам, так и не выставили. В экспозиции оказались лишь обычные половецкие каменные бабы, без надписей.

Словом, Исторический музей, национальная сокровищница России, не столько хранит, сколько скрывает свои сокровища. И это относится не только к этому монументу (который все же хоть удалось найти благодаря его размерам), но и другим коллекциям.

Возможно, в нем хранятся и утраченные рунические рукописи и многое другое. Но из сего музея доносятся только окрики и маловнятная околонаучная критика. Например, недавно вышла книжка молодой сотрудницы сего музея, причем именно отдела древних рукописей, Е.В. Ухановой под названием «У истоков славянской письменности». Она в очередной раз напала на «Книгу Велеса», повторив псевдонаучные (а по сути антинаучные выпады своих предшественников). И такие люди становятся хранителями древних славянских рукописей! Стоит ли удивляться после этого, что мы так мало знаем о своей древней истории и культуре.

Конечно, не все так печально в научном мире. И я много работал с музейными и архивными работниками, археологами, этнографами, историками, филологами разных городов России. И везде встречал заинтересованное понимание проблемы, желание помочь. Так было везде и всегда. Но, к сожалению, только не в Историческом музее.

Потому по сию пору мы не имеем современной фотографии монумента князю Бусу. В нашем распоряжении есть только фотография Раева, на коей руника почти не видна, а также рисунок, снятый со статуи немцем Гюльденштедтом в конце XVIII века. О сем рисунке и фотографии стоит рассказать отдельно.

Судя по рисунку Гюльденштедта, а также фотографии, статуя князя Буса изображает человека в одежде, традиционной для берендея, или бродника-казака.

Кожаные латы, сшитые полосами подобным образом, они носили по крайней мере с XIII века, а теперь мы можем утверждать, что и ранее - с IV-го. Голова обрита так, как это всегда было принято у казаков.

Связано это с древним ведическим обрядом жертвоприношений волос - из этих волос, по поверью, строится мост, по коему люди после смерти будут переходить в загробный мир. Следуя тому же обычаю, казаки оставляли на голове чуб, за который Бог вынимает душу после смерти.

На статуе Буса традиционного чуба не видно под круглым шлемом. Шлемы такого рода, как на статуе, были на вооружении у бродников, половцев и ратников из Черниговского княжества.

Бус держит в правой руке рог с медовой сурьей. С правой стороны у него - колчан со стрелами, с левой - лук и сабля.

На правой грани постамента изображены следующие фигуры и символы. Сверху - круг (по Гюльденштедту, «солнечный диск»). Также изображены две коровы (Гюльденштедт их назвал «самками оленя»), думаю - это дочери небесной коровы Земун, которые впряжены в чегирное колесо - вращающееся звездное небо. Между коровами - окружность (по Гюльденштедту, «мировой круг»), а ниже - воин с копьем.

Полагаю, что это изображение следует толковать, как рассказ о введении Бусом Белояром календаря. Ибо «мировой круг» - это, очевидно, круг Сварожий, то есть Небо, символически представленное кругом зодиакальным, иначе - «мировым».

Воин с копьем - это сам Бус, держащий копье-стожар, которое должно быть направлено на Полярную Звезду. (Подобные изображения мы можем найти и на других древних надгробиях, например, на Эльхотском кресте, см. фотографию.)

На "левой грани монумента можно видеть рельеф на сюжет из «Книги Коляды». Это - последнее деяние Коляды. Согласно тексту песни, Коляда после освобождения отца - Дажьбога плыл на корабле по Черному морю (на статуе это символически изображает Коляда с веслом). На корабль Коляды напал Черный бог, обратившийся в Пятиглавого Дракона. Коляда опутал его корабельной цепью, оседлал и улетел на нем к трону Всевышнего. Этот сюжет повествует о Преображении Коляды, об уходе его из земного мира (подобный змей изображен и на Эльхотском кресте).

На задней части постамента также представлен сюжет из «Книги Коляды». Здесь повествуется о Преображении Крышня из «Веды Крышня». В нижней части два ратника - это Крышень и Черный бог. Они пускают друг во друга стрелы, после чего Крышень уходит по Звезды ному мосту к трону Всевышнего. К вратам Ирия Крышня провожает Небесный Олень - он открывает перед Сыном Всевышнего врата Неба.

Думаю, что на тризне по князю Бусу его сын Боян пел эти песни из «Книги Коляды», имея в виду не только Коляду и Крышня, но и самого Буса Белояра, воплотившегося Вышня.

На передней части монумента изображена тризна по князю Бусу. Сосуд с сурьей, из которого тризники черпают сурью. Один из них должен быть сын Буса Боян. Внизу состязаются два конных ратника, как это принято на тризне. Над фигурами Гюльденштедт изобразил руническую надпись.

Надпись сделана теми же пелласго-фракийскими рунами, что и «Боянов гимн». Некоторая разница в начертании рун объясняется тем, что нанесены они были на разный материал. Есть в надписи и собственно греческие буквы (в «Бояновом гимне» также для красоты используются греческие буквы - несколько раз в заглавии и первых строках).

Мы видим руну, подобную поставленной на бок греческой букве «омега». В греческом алфавите и в кириллице (а также в азбуке «Боянова гимна») она означает долгий звук «о». Также она является христианским символом Всевышнего. Вспомним, Христос говорил: «Я есмь Альфа и Омега» (Апок. 22, 13).

По ведической традиции, представленной в Упанишадах, Шастрах Индии, «Оом» - имя Бога, не отличимое от него самого. В санскрите имя «Оом» изображается специальным знаком, сходным с изображенным на этом монументе. Близко по начертанию изображается имя Аллаха и в арабской письменности.

«Оом-Хайэ», несколько раз повторяющиеся в начале надписи, это основная ведическая мантра, прославление Всевышнего. Означает «Оом - мой Боже!» Подобное восклицание есть в «Книге Велеса», «Веде славянъ», в шастрах Индии. «Хайэ» - у славян (ср. с совр. «хвала»), «хай-ре» - у греков, «хайль» - у германцев», «хай» - у англичан и пр. суть восклицание, означающее приветствие, пожелание здоровья и благополучия. В целом надпись перевожу так: