В собрании рыцарей было рассказано одним из присутствующих следующее.

Не только наш стол, но много других круглых столов знали рыцарей и не рыцарей. Однажды собралось за ним восемнадцать, пришедших из разных концов земли, а за спиной каждого из них стояло еще по два других, отказавшихся сесть за один стол с прибывшими.

Прибывшие были богословами, а съехались они потолковать о том, возможно ли точно определить понятие Божества, чтобы попытаться создать единую религию вместо множества толков, поскольку Бог Великий - один.

Они решили не укорять друг друга, не обвинять друг друга в невежестве и непонимании, а изложить сущность своего учения о Боге и религии. Было решено, что каждый говорящий может начать свою речь с вежливой критики предшествовавшего оратора, чтобы затем изложить свое кредо. А первый из начавших будет говорить о речи последнего и, если захочет, повторит свою мысль.

1-    й:    «То, что я вижу, постигаю всеми своими чувствами - то только и есть, и все это вместе взятое является Богом, и нет другого Бога».

2-    й:    «Не думаю, что слова твои точны, а, следовательно, они не могут быть верными. Ты знаешь далеко не все сущее. Едва ли не каждое десятилетие приносит нам новые знания, и твое представление о Боге должно поэтому постоянно меняться. Следовательно, ты никогда не дашь Богу точного определения, которое только и достойно Его. К тому же, не о Боге ты говоришь, а о том, что воспринимается твоими чувствами. Бог же далек, и твои чувства, улавливающие только ближайшее к тебе, ничего не дадут тебе сказать о Нем, ибо они не воспринимают Его. Что же касается моего учения, то мы можем сказать о Боге, что Он все создал в том смысле, что Он рассыпался на бесчисленное число больших и маленьких и мельчайших существ и живет в них... Где жизнь - там и частица Бога».

3-    й:    «Мое учение совпадает с критикой предыдущего. Бог, все создавший, не су-ществует, ибо Он рассыпался на электроны».

4-    й:    «Напрасно смешиваешь ты Бога с тем, что принято называть электронами. Бог - не электрон и не совокупность электронов. Он - создатель электронов, то или иное количество которых образует живые существа и мертвую материю, то есть все, что мы видим на земле».

5-    й:    «Только что сказанное - не истина, даже не часть истины, ибо истина не дро-бима. Заключается же она в том, что всякая материя распадается на клеточки, на молекулы, на атомы, на электроны. Но рядом с последними находятся электроны не материи, а духа, и в некоторых случаях последние переплетаются с первыми и поднимаются выше, проникая атомы, молекулы, клеточки тела, и тогда мы имеем перед собой мир органический. Но это далеко не все. Электроны духа поднимаются выше и выше совсем в другом направлении, создавая атомы, чистому духу присущие, а затем создавая молекулы, клеточки и тела духов. Но вне этих рядов Бог».

6-    й:    «Ты, в сущности, отказался определить Бога. Ты говорил опять-таки о Его творчестве, как Его понимают люди не высокой, не более трех тысячелетий существовавшей культуры. Я, пожалуй, скажу, что такое Бог: суть - животные, а Он не животное. Если ты отделяешь людей от животных и от духов, придется сказать, что Он не принадлежит к числу духов-людей. Если ты понимаешь, что имеются духи - Он не дух, как бы высоко ты ни ставил Его в ряде духов. И он по лестнице не выше животных, людей, духов. Он - в стороне от них. Но Он волит руководить людьми и руководит ими, делая их добродетельными».

7-    й:    «Добродетельными делает людей не Он, а та часть Его, которую глупцы Его Сыном назвали. Как будто у Него один Сын, а не множество старших, средних, младших... »

8-    й:    «Ты говоришь ересь. У Него один Сын, да и тот во всем подобен Отцу, когда хочет быть подобным, когда не превращается в свое творение».

9-    й:    «Это нелепо! Для чего я буду превращаться в свое творчество? Никогда Бог не сходил на землю, если не говорить о том, что на землях появилось то, что жизнью и разумом называется и что является слабым отражением Божественного Духа».

10-    й:    «Вы опять сбились, позабыв о Боге. Самый грубый язычник, падающий ниц перед идолом, которого по неведению называет «богом», ближе к Богу, чем вы, занявшие места пастырей народов. Все ваши представления о Боге, изображающие Его то духом, то животным, то материей, - детский лепет. Бог - это идея, озаряющая своим величавым светом сущих на землях и в других мирах».

11-    й:    «Да, конечно. Но ведь дело не в том, чтобы дать Богу новое название, будь это «Бог», «Идея», «Символ» и так далее. Надо найти Ему определение или разойтись с горем и отчаянием».

12-    й:    «Только нео-пантеизм стоит чего-нибудь. Бог - во всем, что мы познаем, и Он также во всем, что мы познать не можем. В самой своей глубокой сущности Бог непознаваем».

13-    й:    «Какой же смысл говорить о непознаваемом? Ангелы тоже непознаваемы. Неплохо изложена идея Бога и Его сущность у древних евреев, ничего общего даже с точки зрения происхождения не имеющих с современными евреями. Вспомните Библию: «Сказал Бог: да будет Свет». Вот это Слово и было Богом! Об этом же сказано и у Иоанна: «В начале было Слово». Вот это-то «Слово» (т.е. творческая сила) и было Богом».

14-    й:    «Мало. Неполно определение. Бог не только Слово или Творческая Сила, но и сила, назад идущая, возвращающаяся к Нему, в процессе бытия очищенная. И это не все. Нечто бесконечное надо прибавить к данному определению, для того, чтобы определить Бога».

15-    й:    «Я согласен, что Он проявляется и как творческая сила и как любая из непонятных нам сил. Но ведь и я проявляюсь в том, что обедаю. Но нельзя определить меня на основании этого. Мы никогда не закончим, перечисляя свойства Бога, ибо нет конца этим свойствам, и мы не знаем многих из них. Надо ограничиться каким-либо одним свойством, самым высоким, самым красивым и самым глубоким. Это свойство - справедливость, никогда не карающая, не оставляющая жить на низах того, кто не хотел в верха подняться и любил валяться в грязи. Это справедливость, которая в верха поднимает тех, кто в верха рвался, и поднимает так высоко, как никто не может себе представить».

16-    й:    «Ты прав, но ты не договорил. Прибавь: нет справедливости, не связанной с величайшей любовью, с полным всепрощением. А если так, то при чем тут более продолжительная жизнь в низах, о которой ты, как о грязи, говоришь? Трудно нам, отравленным вечной ложью и глупостью, понять, что такое справедливость».

17-    й:    «При чем тут справедливость? Это слово звучит через чур по-человечески. Скажи лучше - всепрощение - и довольно!»

18-    й:    «О, нет! Совсем не довольно. В самом прощении подразумевается возможность наказания, а Бог не может наказывать, ибо Он - велик».

1-й: «В каждом определении, которое было дано здесь, хоть немногое было о Нем сказано. Было бы интересно другие голоса услышать. Уступим наши места тем, кто, не вмешиваясь в наш разговор, слушали нас».

Все: «Пусть будет так!»

За спиной каждого осталось по одному слушателю, и это были Саны, а остальные восемнадцать сели рядом с прибывшими и решили, что один из трех, вновь вошедших в круг, говорить будет, всего же шестеро выскажутся.

Говорят первые трое, говорят одновременно, одинаково повышая и понижая голоса слитные: «Трудно сказать для присутствующих что-либо интересное. Наш язык в значительной части чуждый им язык и чуждые им понятия выражает. На их же языке можем сказать немногое: Он отличен от своего творения. Он не живет в своих творениях, как человек не живет в лучших своих произведениях. Где жизнь или то, что люди жизнью называют, там жизнь и теплится или горит, но не в этой жизни и не в этих жизнях Бог. Бог непознаваем. Если бы Его пыталось познать сущее, то это сущее может познать только ничтожнейшее проявление Его».

Говорят вторые трое, говорят одновременно, одинаково понижая и повышая голоса слитные: «Разумеем, Его нельзя понять. Его можно понять только делами особого рода, т.е. такими делами, которые доставляют людям только удовольствие (тень радости высокой); делами, которые мешают людям неудовольствие причинять, и сами люди неудовольствия не причиняют. Таким деянием и таким не-деяни- ем постигается Он».

Говорят третьи трое, одинаково повышая и понижая голоса слитные: «Если ты прибегнешь ко злу, борясь с худшим злом, и делаешь это зло до тех пор, пока не прек-ращается зло нападающее, ты удаляешься от познания Бога, хотя то, что надо, делаешь, ибо если Ты, видя зло, причиняемое злым деянием, злом-насилием его не прекращаешь (не имея возможности прекратить его добрым деянием), ты еще более удаляешься от познания Бога. В последнем случае ты должен с отвращением делать зло и перестать его делать, раз помешал проявляться злу, которое заметил».

Говорят четвертые трое, одинаково повышая и понижая голоса слитные: «Если ты хочешь познать отблеск Божественной воли, откажись от частной мести, откажись от общественной мести, ибо делающий зло не в защиту против зла в веках и мирах будет отвечать перед самим собою за злое деяние, пока не искупит зла причиненного».

Говорят пятые трое, одинаково повышая и понижая голоса слитные: «Бактерия не может понять человека, так же как человек не может понять духов, так же и духи не могут понять Бога. Он непостижим. До такой степени непостижим нами, что кажется несуществующим».

Говорят шестые трое, одинаково повышая и понижая голоса слитные: «Имеются проявления Бога, и они открываются только тому, кто умеет прощать, не обижая, тому, кто знает всепрощение. Доступно проявление Бога и тому, кто не нуждается в прощении, ибо никого не обидел. Но Бога, даже единого из свойств его, никто и никогда не поймет. Только общие фразы можем мы говорить о Нем - Он неизмеримо совершеннее того, что человек или духи вообразить могут».

Тогда сели за стол последние восемнадцать и сказали: «За всех нас один говорить будет. Слушайте».

«Мы узнали, что даже мы, мощью великой полные, преобразившиеся в более светлых, не понимаем и никогда не поймем Его и не постигнем, что Он есть. Одни говорят, что Он - дух, как и другие духи, но только сильнейший. Другие - что Он во всем, то есть, Он - все. Третьи, что для них Он - ничто, ибо вне нашего понимания и восприятия находится. А мы говорим: Он не сущий, но существует; Он всемогущий, но не хочет мочь. Он нигде для нас и везде для себя. Безгранично далеки мы от Него, но Он всегда рядом с нами... »

Это все, что я запомнил и что могу передать вам о собрании пятидесяти четырех.