В
избах, привезенных в Кижи из разных деревень Заонежья, пахло теплом
давней жизни: дымом березовых дров, сухими грибами. В одной из них я
увидела заонежские вышивки. Гостевые полотенца, подзоры, скатерти,
расшитые белыми и красными нитками, висели на стенах, лежали на столах.
Долго не могла отвести глаза от полотенца Александры Ивановны Лопаревой
из деревни Побережье: на белой сетке полотна две сказочные птицы-павы
как бы тянулись к древу жизни. Я давно знала о вышивках заонежских
мастериц, но побывать у них все как-то не удавалось, и теперь встречу
эту откладывать уже не могла. На другой же день я отправилась к
Александре Ивановне в Побережье. Путь в ее деревню лежал через Шуньгу,
издавна славившуюся заонежскими вышивками.Теплоход шел по
Онежскому озеру на север, останавливался в губе Сенной, Великой, Кижах,
Кузаранде... На палубе было ветрено. Подставив озерным брызгам лицо, я
смотрела, как разлетались сизые облака, как слепящий свет восходящего
солнца ложился на розовую гладь озера. Берега, отливающие зеленым
бархатом заливных лугов или обрывающиеся стеной густого березового леса,
то скрывались в дымке, то приближались к борту теплохода. Онего,
Заонежье — от этих названий веяло свежестью, они будоражили воображение,
напоминали давние «Причитания северного края»:Где ведь жалобно-то солнце припекае,Там ведь прежняя родимая наша сторона,Наша славная сторона Новгородская......Наступали басурманы привеликие,Разорили они славный Новгород!Вси тут и придались в подсиверну сторонушку,На званы острова да эти Кижские...История
Заонежья связана с историей Новгорода. Еще в X веке в дремучих
заозерных краях Карелии появились сначала ушкуйники, а затем и
переселенцы из новгородских земель и основали несколько поселений на
берегах и островах Онежского озера. Этот край, где озера окружены
лесистыми берегами и каменистыми увалами, долгое время считали
глухоманью. Не было здесь дорог, а каменистая земля с восхода до заката
держала крестьян в поле. Тут сложились особый быт, особые обычаи и
особый характер вышивания. Традиция вышивать праздничную одежду
началась, наверное, с того, что у местных жителей не было где и не было
на что купить нарядную одежду. Вот женщины и стали пытаться делать ее
своими руками, проявляя при этом терпение и выдумку. 
Вышитыми
узорами местные крестьянки украшали женские и мужские рубахи, головные
уборы — сорочки, повойники, а также полотенца, подзоры к кроватям и
полкам, скатерти... Эти расшитые терпеливыми женскими руками изделия
выполняли не только хозяйственную функцию. Они составляли существенную
часть местных празднеств и обрядов. Вышитые изделия входили, например, в
состав приданого невесты: их развешивали во время свадьбы вдоль стен
избы как особый показатель мастерства и прилежания девушки.
Особый
расцвет вышивальное мастерство в Заонежье получило тогда, когда
установились традиционные крестьянские торговые ярмарки в Шуньге...
На
пристани у деревянной будочки спросила дорогу в поселок. Дорога вела на
гребень увала, с его вершины передо мной открылось селение. Озера слева
и справа далеко вдавались в сушу, образуя две заводи-губы. Заводи, как
серьги с драгоценными камнями, врезались, в луговины. Вода разрезала
поселок на три части. Избы, приросшие к скалистым берегам, спокойно
взирали на тихие заводи. Это была Шуньга — родина заонежской вышивки.
Сюда я еще вернусь, но вначале — к Александре Ивановне в Побережье. От
Шуньги мне предстояло пройти еще километров пять вдоль уже убранных
полей с пестреющими груденицами камней, мимо рощиц созревшей рябины.
Рябину уже облюбовали птицы — вокруг деревьев земля была усыпана
рубиновыми ягодами. Кругом заросли малины, темные кусты можжевельника,
стога душистого сена. Миновала небольшое болотце. Среди тонких сосен
зрела оранжевая морошка, зарумянилась клюква. По низине растекался
пряный запах багульника. А крутом — слепящий свет солнечного дня,
бескрайний лес по всему горизонту и подступающая к деревне ширь озерного
залива.
Деревушка
стояла у самой воды и отражалась в ней вместе с опрокинутым небом и
зубчатым лесом. Изба Александры Ивановны — вторая с краю. Хозяйка
приняла меня приветливо, но продолжала хлопотать у печи. Я присела на
лавку возле окна, огляделась. Старая, но еще крепкая пятистенка. В углу,
как и положено, — русская печь. На стенах возле фотографий и зеркала —
вышитые полотенца. Александра Ивановна, вышла в сени и вернулась с
пучком лучинок, сняла трубу на медном самоваре и стала раздувать огонь.
Движения ее были неторопливы, а изрезанное морщинами лицо спокойно.
Внимание
привлекла полка, украшенная вышитым подзором. Присмотревшись, понимаю,
что это старинная двусторонняя вышивка по домотканому полотну. Стежки в
растительном орнаменте положены на ткань по вертикали, горизонтали,
диагонали и по счету нитей холста. Стежки ровные, выпуклые — обведенные
косичками тамбурного шва. И еще: подзор был постаревшим, но вышивка
оставалась свежей.
Александра Ивановна вытерла о рушник руки, поправила платок на голове и присела рядом со мной.
—
Считай, уж боле полсотни годов буде, как сшила его. Еще при керосине.
Узор-то мамушкин. Она по-всякому умела: и олонецким швом, и по выдергу, и
тамбурить. Всех нас, шестерых сестер, обучила.
У мастерицы была
неспешная речь. Слова просто и складно выражали мысль, а глаза, светлые,
чистые, будто онежская вода, смотрели открыто и приветливо. Я слушала
ее и все глядела на подзор, свисающий с полки: казалось, будто еще вчера
руки мастерицы касались иглой этого полотна. Время совсем не тронуло
вышивку, которую называли раньше «тамбур по филе».
— Как же вы вышивали подзор, что так хорошо сохранился?
— Да так... Выдергивали нитки по утку. «Вязблено дело» — мамушка называла так.
Александра
Ивановна объяснила все по порядку. Сначала рисунок переводили на
полотно и обводили его косичкой тамбурного шва, а потом уж около рисунка
выдергивали поперечные нитки, как говорят, по утку, подрезали их, а
оставшуюся основу перевивали катушечной «сороковкой». Получалась сетка,
которая служила фоном для сплошного тамбурного узора. Тамбурный шов
мастерица делала специальным крючком — тамбуркой с деревянной
ручкой-ограничителем, чтобы при прокалывании ткани крючок входил только
на нужную глубину.
Александра Ивановна предпочитала двойной
тамбур. Тогда вышивка получалась более рельефной и рисунок отчетливо
выделялся. Такие вышивки, поговаривала она, пользовались в давности
особым спросом на ежегодных весенних ярмарках в Шуньге. Тогда на
скалистые берега Путозера съезжались и русские и иностранные купцы.
Они охотно скупали изделия местных вышивальщиц, а потом продавали их в Англии, Франции, Канаде...
Но
особенно громкая слава к мастерицам из Заонежья пришла в 1900 году
после Всемирной выставки в Париже. Там заонежская мастерица Авдотья
Павлова была удостоена Большой серебряной медали.
После
Октябрьской революции заонежские вышивальщицы объединились в артель в
селе Хашеозеро с приемными пунктами в Шуньге, Кажме, Побережье, Великой
Ниве, Кузаранде.
— Платили тогда мало. Один год совсем денег не
давали. Но мы не бросали шитья. Девушки со всей деревни собирались у нас
в избе, чтоб посмотреть, как шьет старшая наша сестра Панюшка. Большая
рукодельница была.
Я вспомнила, что в Петрозаводском
краеведческом музее мне уже рассказывали о Прасковье Ивановне Заицыной
как лучшей мастерице народной вышивки. За многолетний труд и заслуги в
развитии народного искусства она была награждена орденом «Знак Почета».
Александра
Ивановна вынула из сундука вышивки, и сестрины и свои, бережно
разложила на столе скатерти, салфетки, подзоры и несколько полотенец,
расшитых птицами, всадниками, древом жизни. Это «документы» жизни
Александры Ивановны. За ними стояли юность, свадьба, рождение сына,
война, гибель мужа, тридцатилетняя работа в «Заонежской вышивке».
Я
рассказала Александре Ивановне, что видела ее полотенце в Кижском музее
и о том, как много людей приезжают в Кижи, любуются в музее и ее
искусством.
— Как же, помню, дали мне заказ вышить для музея
полотенце белой сеткой по суровому полотну. Было это в 60-х годах. Я уж
на пенсию вышла. Цельный месяц шила то полотенце вечерами. Как управлюсь
с хозяйством, так и сажусь его шить. Любимый свой узор шила. Птиц с
древом. Это чистота и верность женщины. А коней и барсов я не любила
шить. Говорили мне, что для музея, а что в Кижах оно, того не знала.
Теперь
Александра Ивановна работает мало, говорит, «глаза потеряны». Но и по
сей день к ней ходят молодые мастерицы из «Заонежской вышивки», и она
долгие часы охотно проводит с ними за работой.
 Вышивка
в Шуньге и близлежащих деревеньках по-прежнему в почете. Чуть ли не в
каждом третьем доме здесь живет вышивальщица, перенявшая навыки «шитья» у
матери, бабушки или соседки. Сейчас мастерицы Заонежья, как и прежде,
вышивают гостевые и свадебные полотенца, салфетки, фартуки, мужские
рубашки, постельное и столовое белье. Но теперь они пользуются
тамбурными швейными машинами.Вышивают они и вручную. Но если
гостевое полотенце мастерица создает руками больше месяца, то с помощью
машины она делает его за шесть часов.Нравится ли мастерице современная машинная вышивка, спросила я Александру Ивановну. Глаза ее сверкнули и одобрительно и лукаво. —
Н-но! Легко стало теперь шить. Ручная вышивка, она, конешно, прочней. И
стежок на ней выпуклей и красивей, а машинный шов маненько жидковат и
приплюснут... Вот смотри. — Она протянула аккуратно сложенную белую
рубашку с красной вышивкой. — На фабрике купила внучку, — сказала она. —
Сама-то не сумею уж так скоро расшить.Основное производство
фабрики «Заонежская вышивка» по-прежнему находится в Шуньге. Здесь
работают лучшие вышивальщицы Заонежья — народные художники Алевтина
Матвеевна Панфилова, Надежда Владимировна Хомутникова, Прасковья
Ивановна Гирина, Ольга Федоровна Заводная... Предприятие расположено в
здании бывшей школы. Сейчас здесь делают более двадцати видов изделий.
Почти половине из них присвоен Знак качества.Сегодняшний процесс
вышивки тамбуром начинается с образцов, создаваемых художниками на
основе старинных вышивок. Часть современных рисунков предложена
специалистами Научно-исследовательского института художественной
промышленности. Они созданы при участии заонежских вышивальщиц.Алевтина
Матвеевна Панфилова подробно рассказала, как с образцов делают сколок —
рисунок переносят на кальку с помощью точечных наколок иголкой. Эта
работа требует большой аккуратности, точности и терпения. Потом кальку
накладывают на полотно, промазывают тампоном, смоченным в керосине. На
полотне отпечатывается узор, который в точности должна теперь повторить
тамбурная машина, управляемая мастерицей. Так был ускорен процесс
вышивки, но достичь высокого качества исполнения не так уж просто. Школа
мастерства, действующая здесь уже несколько лет, помогает готовить
квалифицированные кадры молодых вышивальщиц.В одной из комнат я
увидела огромные пяльцы. Алевтина Матвеевна рассказала, что когда-то при
свете керосиновой лампы на них вышивали вручную. Более двадцати лет
назад пяла за ненадобностью раздали мастерицам для домашнего вышивания,
но одно оставили для музея.Показывая мне производство, знакомя с
молодыми мастерицами, вышивающими удивительной красоты изделия,
Алевтина Матвеевна с большой теплотой вспоминала старых мастериц
Пирогову Клавдию Степановну, Лопареву Александру Ивановну, Ярицину
Прасковью Ивановну, много сделавших для славы заонежских вышивок. Алевтина
Матвеевна развернула передо мной образцы современных изделий
«Заонежской вышивки»: декоративные полотенца, скатерти, чайные салфетки,
фартуки, мужские рубашки... Красные вышивки по суровому полотну и белые
по кумачу, старинные сюжеты на самый взыскательный вкус. Я смотрела на
меандры, овалы, ромбы, кресты, на райских птиц и животных, на цветы и
деревья и думала, что заонежские вышивальщицы остались верны лучшим
традициям северных мастериц. Благодаря их высокому вкусу и терпению
сохранены для потомства многие старинные рисунки и древние символы,
пришедшие к нам из глубины веков.Солнце, земля, вода и то, что
на земле произрастает, — основные темы заонежских вышивок. Солнце
местные вышивальщицы чаще всего изображают в виде овала или розетки. Это
символ пробуждения, оживляющий жаркими лучами мать-природу. Птицы,
кони, олени — это знаки добра, счастья, благополучия. Мифическое древо
жизни символизирует нескончаемое произрастание земных плодов. Наконец
мать-сыра земля — ее образ воссоздан в вышитых по полотну женских
фигурках со воздетыми кверху руками, словно просящих дождя и благодатных
солнечных лучей. Со временем магическое значение многих образов стало
забываться, но они по-прежнему продолжают привлекать вышивальщиц своей
поэтичностью и красотой.— Наши работы пользуются спросом и у нас
в стране, и за рубежом, — прервала мои раздумья Алевтина Матвеевна. —
Мы уже отправляли большую партию вышитых чайных салфеток в Норвегию,
есть заказы из Финляндии, Швеции, Дании...Побывала я и в
Медвежьегорске, где открыт филиал «Заонежской вышивки». Там я и застала
художника — тоненькую пышноволосую Наталью Каштанову. Она готовила новые
рисунки к зашивкам, как здесь называют новые образцы вышивок. Наташа
закончила в Москве отделение вышивки в художественно-промышленном
училище имени Калинина.Древнюю символику заонежских вышивок Наталья Каштанова переносит в современную вышивку. На
рабочем столе художницы листы ватмана с готовыми рисунками, образцы
старинных вышивок, которые Наташа срисовала в музеях, и несколько уже
готовых зашивок — в основном красными нитками по суровому полотну.—
Вы обратили внимание... заонежская вышивка поражает скромностью
расцветки, — угадала мою мысль Наташа. — У нас чаще всего встречаются
красные узоры по холсту, белые вышивки на красном кумаче или белые по
белому. Но цветовая неброскость компенсируется сюжетом.Наташа
взяла в руки лист ватмана. На нем красная линия, петляя и извиваясь,
изображала круги, ромбы, розетки, силуэты птиц и растений.— Вот
смотрите: это солярный знак — мотив солнца. Он особо почитается у нас,
северян, и часто встречается в старых вышивках. А эти круги —
изображение воды, в них отражение елочек, спирали — валуны. Озер и
камней в Карелии много, и это всегда отражалось в вышивках. А сбоку
вьется брусничка с мелкими листиками, вокруг переплетение былинок. Для
наших вышивок вообще характерно узорочье — плотная заполненность рисунка
и всего вышиваемого пространства. А что касается цвета, то жаркий
красный цвет — цвет солнца. Е. Фролова
1990 г.
В Мой Мир
Обсудить на нашем форуме
 |
