Сознание — наиболее фундаментальная часть человеческого существа, нет ничего более сокровенного или более непосредственного. Каждое чувственное впечатление — как, например, взгляд на эту страницу — что-то для нас означает, потому что мы обладаем сознанием.

Стул не имеет никаких чувственных впечатлений, он не обладает сознанием, у него нет души. Но я чувствую, я есть, я обладаю душой. Или же я есть душа? У меня есть душа или у меня есть тело? Кто я: душа или тело? А может ли тело само себя сознавать? Немедленно последует ответ: нет. Моё тело не может себя сознавать. Скорее, я сознаю моё тело. Это простое размышление о природе сознания проясняет различие между телом и «я», живым существом, сознающим тело. Чтобы пояснить эту мысль, допустим, что мы не знаем, сознаёт ли себя тело. Мы этого не знаем, поскольку мы. не являемся телом. Я не могу сказать точно, сознаёт ли себя палец, мозг или грудная клетка, например. Сами они тоже не могут рассказать мне о своём (предположительном) восприятии, потому что никто из них не обладает собственным «я», личностью. Они, по крайней мере, эмпирически, бессознательны. Поэтому в текстах Веданты даётся заключение, что сознание — это личность, а личность — это сознание.

Ведические пророки усматривают разнообразные подтексты в этом заключении, последнее же, в свою очередь, позволяет воспользоваться другими простыми упражнениями на развитие понимания. Мой палец — это не личность. Ни моя нога, ни нос, ни ухо, ни мозг, ни всё мое тело целиком — не личность. Эти облачения «я» не могут сказать мне, кто я или кто они такие — будь они по отдельности или все вместе, потому что никто из них не есть «я», личность. Ни одна из этих частей тела не обладает личным опытом. Это я приобретаю опыт с их помощью. Следовательно, можно сделать вывод, что они отличаются от личности в теле, которая переживает опыт, то есть не являются мной — обладателем сознания. Современные учителя Веданты часто отмечают, что разница между телом и «я» нашла отражение даже в языке, поскольку сама форма притяжательного местоимения свидетельствует, что я отличаюсь от моего тела.

Мы можем понять эту разницу между телом и «я» на повседневном опыте. Например, если что-то касается моей руки, то с эмпирической точки зрения неверно будет считать, что моя рука осознаёт определённое раздражение. Если я задумаюсь над этим, то смогу заключить, что именно я являюсь тем, кто через руку и процесс идентификации осознаёт, что руки что-то коснулось. Основное «я», если угодно, использует мозг, чтобы обработать сигналы от нервной системы, и тем самым осуществляет контроль над работой тела.

Согласно тому же процессу идентификации человек может заявить, что, например, он голоден, хотя на самом деле именно желудок, а не человек требует пищи. Понятие «быть голодным» означает, что «я», личность, осознаю сокращения моего желудка. Однако если желудок находится под местным наркозом, тогда процесс самоидентификации с помощью желудка временно нарушается, и я перестаю осознавать его сокращения. Другими словами, «я» уже не будет испытывать голода, хотя телу, конечно, по-прежнему будет требоваться пища. В данном случае «личность» — это в действительности мозг и его условные ответы окружающему миру; высшее «я» совершенно равнодушно к восприятиям такого рода и, в конечном счёте, не подвержено им.

Непосредственный опыт, умозаключения, логика, религиозное верование и эмпирические наблюдения — всё сходится на том, что внутри тела существует некая энергия сознания. Эта энергия сознания является тем, кто обдумывает мысли и испытывает чувства. Тело — это инструмент; а сознательная энергия — игрок на этом инструменте. Я являюсь мозгом или нервной системой не больше, чем гитарист является гитарой, на которой он играет. Как музыка у музыканта возникает с помощью музыкального инструмента, так я, мыслитель, произвожу мысли с помощью мыслительного инструмента — мозга.

Более того, если инструмент поломается, то вовсе не обязательно, что вслед за ним выйдет из строя и музыкант. Аналогично этому, если мое тело разрушается, мне не обязательно разрушаться вместе с ним. Если у меня сломается гитара, я пойду и куплю другую, чтобы заниматься музыкой — иначе мне пришлось бы совсем перестать играть на гитаре. Но я существую отдельно от гитары, и моё долголетие не зависит от срока жизни моего инструмента. Гитары появляются и исчезают, а искусные гитаристы продолжают жить. Эта концепция согласуется с Первым законом термодинамики, или Законом сохранения энергии. В общем, этот закон утверждает, что энергию нельзя создать из ничего и превратить в ничто. Если она уже существует, то она продолжает существовать. Точно так же, если душа существует вообще — а как мы уже убедились, это так — то она должна жить вечно. Как говорили мудрецы Индии: «Для бытия не существует конца, а для небытия, подобного сну или иллюзии, нет продолжения».

Куда энергия уходит из тела во время смерти? Природа располагает множеством подсказок, наводящих на вразумительные ответы. Возьмём, например, изменения тела, которые мы претерпеваем в течение жизни, начиная с детства, юности и заканчивая старостью, то есть изменения, которые происходят, пока человек остаётся в одном и том же теле. С точки зрения физиологии, клетки нашего тела постоянно разрушаются и умирают, и приблизительно через семь лет клеточная структура тела полностью обновляется. В «Человеческом мозге» профессор Джон Пфайфер замечает, что «в нашем теле нет ни одной молекулы, которая оставалась бы неизменной в течение семи лет». Он сравнивает живое тело с водоворотом. Существующая форма выглядит, как прежде, но все составляющие её части стремительно меняются, достигая головокружительного темпа.

За семидесятилетний период жизни человек физиологически «умирает» и «возрождается» 10 раз; и хотя промежуточные «смерти» не подразумевают реинкарнации как таковой, они предоставляют нам замечательную возможность взглянуть на свои прошлые «жизни»: младенчество, детство, юность и зрелость. Строго говоря, это не предыдущие жизни: имеющиеся факты свидетельствуют о том, что реинкарнация крайне редко позволяет сохранять воспоминания о предыдущих жизнях в новой жизни. Эти прежние физические «я» больше уже не существуют. Разные тела, одна и та же личность — вот простое упражнение для развития способности различать духовное и физическое «я», видеть разницу между тем, чем мы себе кажемся, и тем, чем являемся на самом деле.

А что касается потери памяти при переходе от одной жизни к другой, то в настоящее время имеется достаточное количество всё прибывающих научных данных, убедительно объясняющих причину забывчивости. У подопытных животных потерю памяти вызывает, по-видимому, большое количество окситоцина, одного из гормонов задней доли гипофиза, который повышает частоту сокращения матки во время родов и предотвращает последующее кровотечение. Даже хорошо тренированные животные теряют способность выполнять какие бы то ни было лёгкие задачи. Вследствие того, что на последних стадиях беременности материнский окситоцин передаётся ребёнку, можно не без основания полагать, что этот естественный наркотик подобно сильному напору струи уносит память о прошлых инкарнациях с осознанными воспоминаниями о рождении. Нельзя сказать, что стирание воспоминаний с грифельной доски памяти не происходит в жизни вне утробы матери. Неспособность зрелых людей с проницательным умом воскрешать в памяти ранние годы своей жизни и частая утрата способности вспоминать у пожилых — всё это, возможно, естественный процесс вытеснения относительно несодержательной информации из осознанной памяти. Кроме того, несомненно, что вселение забывчивости в душу, которая получает новое рождение, является проявлением милосердия: вообразите себе это тяжелое испытание — в попытках прожить одну жизнь терзаться воспоминаниями о другой. Нам было бы гораздо сложнее строить отношения с новыми семьями и друзьями, усваивать необходимые уроки жизни, если бы нам приходилось возвращаться в мыслях к семьям и друзьям из прошлых воплощений. Прошлые привязанности и утраты могли бы лишить смысла новые события жизни.

Для начала стоит упомянуть об утрате переживания смерти, случившейся в предыдущем воплощении, которая изглаживает из памяти большую часть воспоминаний того, что с нами происходило. В свою очередь, в новой жизни, когда ум опять готов к свежим переживаниям, травма рождения фактически стирает всё, что было прежде. Не следует забывать, что тело — место расположения органов чувств и инструмент вовлечения нас в материальный мир — можно рассматривать и как помеху, и как помощника нашей способности вспоминать прошлое. Возможно, воспоминания о предыдущей жизни значительно усложнили бы наше современное существование. Они внесли бы ненужную путаницу, заставив нас в настоящей жизни одновременно столкнуться с проблемами нескольких и более жизней. Опыт каждой жизни — это часть процесса обучения, и по достижении определённого уровня мы совсем не обязательно должны помнить стадии, которые проходили до этого. Мы не помним свои первые нерешительные попытки научиться ходить, говорить, читать или писать. Кроме того, утверждают, что воспоминания служат человеку помехой в испытаниях. Борьба души, продолжающаяся из жизни в жизнь, должна быть свободна от пагубного влияния её прошлого.