В различных телепередачах нам всё время рассказывают о развалившихся российских деревнях, о пьяни, которая живёт в глубинке. Ощущение, что на Руси не осталось крестьянства. Но попав на Алтай, понимаешь, что это не совсем так. Вернее, совсем не так. Вопреки всем демократическим реформам, кое-где деревни не только сохранились, но ещё и расширяются, обновляются, раскрашиваются различными цветами так, что сверху, с вертолёта, кажутся собранными из детского конструктора «Лего».

Самая знаменитая деревня на Алтае – Сростки. Стоит она у срастания двух рек: Катуни и Бии, которые сливаются здесь, среди холмов, в знаменитую Обь. Думаю, что название реки – Обь – от слова «обе». 

  Сростки – родная деревня Василия Шукшина. Сохранился дом его матери, который он купил ей в 70-ые годы. 

  В память о нашем русском гении, режиссёре, писателе, актёре, на горе за деревней проходят ежегодные шукшиновское чтения. Прямо напротив памятника Василию Макаровичу. Стоишь на холме, и такая за деревней открывается даль и ширь, что хочется превратиться в этот памятник, застыть и смотреть, смотреть, и ещё раз смотреть на свободолюбивые просторы. И набираться от них силы, для того, чтобы выстоять, не потерять себя. 

Низкий русский поклон латышскому режиссёру Херманису, который вопреки маркетингу, вычислившему успех театральной депрессухи и чернухи, поставил спектакль по рассказам Василия Макаровича с Мироновым и Хаматовой в главных ролях. Чтобы вжиться в роли, Херманис предложил актёрам поехать в деревню Сростки поглядеть на типажи людей, описанных в рассказах. Вернувшись с Алтая – вот он урок нам, русским людям, - Херманис во всеуслышание сказал: «Вы, русские, не знаете, что ваша валюта – это ваша земля и ваши люди!» 

 Алтайские лошади, как и местные жители, ростом не вышли. И не очень фигуристые. Зато необычайно умны, выносливы и надёжны: отпустишь поводья – сама тебя в нужное место доставит, словно у неё в голову вмонтирован GPS-навигатор. 

Приезжали на Алтай из Франции «покататься» в загадочных горах ихние графья. Захотелось им на красоты российские поглядеть, себя, естественно, показать - как наездничать умеют! Привезли с собой лаковые чёрные сапожки для верховой езды, кепчонки брендовые, хлысточки, ретузы кальсонистые, белоснежные …. И в таком виде поутру заявились в нашу конюшню. Лошади, как их увидели, вместе с конюхом ржать начали. Французы сильно расстроились. Они ж думали в России все лошади рысаки, сивки-бурки, вещие каурки. А тут? Помесь кобылы с ишаком. На таких не поскачешь через частоколы местные покосившиеся, ежами ощетинившиеся, не попрыгаешь. Зато через неделю, расставаясь с этой «помесью», плакали, обнимали, будто с верными друзьями прощались: ни разу над кручей бездонной ни у одной из них нога не «поскользнулась», в горных реках на каменистом дне в стремнине не подкосилась!

Да, не поскакали, как мечталось….. Но ведь и негде было, да и некогда. Красота зато вона какая! Только успевай любоваться.

 Мишка на дереве. 

Самые любимые и почитаемые у славян среди животных и птиц – медведь, волк и лебедь. Почему? Самое главное для них в жизни – семья. Лебеди остаются верными даже после смерти одного из «супругов». Волк – один из самых заботливых отцов. Медведица готова броситься, как Матросов на амбразуру, ради своих медвежат. 

 Кстати берёза – тоже неспроста любимое дерево славян. Поглядите внимательно, как растут берёзки. Пучками-семейками! А потом семейки разрастаются, и – целая рощица-племя. А рощицы уже сливаются в целый лес-страну. 

  Алтай – замечтательный край для человекофобов. Каждый год в местные деревни прибывают со всех уголков России мизантропы, которым осточертели суета, телевизор и Интернет. Одна из таких деревень в народе зовётся Городом Мастеров. Здесь поселились художники, писатели, резчики по дереву, берестяных дел мастера, кузнецы-умельцы, мастерицы по вышивкам. 

 

 

 

 

В городе Мастеров есть даже свой собственный театр. 

  И в нём не часто, но проходят спектакли и концерты местной, а также заезжей самодеятельности. 

  А дискотека, чтобы в деревне не нарушалось душевное «Беловодье» творческих человекофобов, вынесена на берег реки. Среди круч и порогов Катуни она кажется с другого берега беседкой для чаепития. Да и децибелы разжижаются просторами и не тревожат мирное недецибельное коренное алтайское население. 

 Нигде в России я не встречал таких патриотических названий и вывесок, как на Алтае. Жива ещё наша славянская душа! И ведь все эти названия не вычислены маркетологами, а подсказаны чуйкой, сердцем, душой… Зато заманухами работают не хуже, чем иностранные бренды. Но форматным столичным маркетологам это пока невдомёк. 

  В рестораны Сибири проникла столичная зараза, которая отшибает память у местных рестораторов о нашей родной еде.

Даже в придорожных забегаловках сплошные салаты «Цезарь» и «Греческие». Ощущение, что Сибирь, и та, «огречилась» и «орамеилась».

- Скажите, а у вас из собственной сибирской еды ничего нет? – спрашиваю у официантки.

- Есть. Равиоли.

- Ваши, сибирские?

- Да, конечно. Ещё есть тартар из салмона.

- А драников из потато у вас нет?

  Поздно вечером вернулись на базу «ТурСиб». 

Только собрались перед сном согласно старинной русской традиции утрамбовать впечатления за день тройной костровой ухой с затушенной в ней головешкой… 

Подошли туристы из Новосибирска. Узнали:

- Ты всё, Николаич, знаешь. За кого голосовать-то надо?

Что на это ответить? 

  Мы, славяне, православные. Вечно верим, что придёт когда-нибудь добрый, хороший дядя-правитель, всех нас накормит, напоит, спать уложит, одеяльцем прикроет… А пока мы будем спать, ещё и вину каждого из нас искупит. Один за всех! А у этого выражения, между прочим, продолжение есть – и все за одного! Но мы почему-то об этом забыли… 

Наш Теремок после того, как на него сел медведь.

Я тоже из этого теремка. И тоже православный, а потому бываю излишне доверчивым. Сегодня я бы поверил только тому, кто сказал бы: «Прежде чем вступать в Парижский клуб, поднимать экономику и приглашать инвесторов, мы проведём по всей России субботник: очистим то, что дано нам Богом, от мусора».

Прикольно, согласитесь… В тайге провести субботник! 

 

  А ещё я бы призвал всех голосовать только за того, кто пообещает изменить реформу образования. Ведь без образования никому не найти пути в Беловодье. 

Однажды утром, будучи в Гималаях, я подошёл к трём гималайцам – курили у костра, судя по всему, анашу. Спросил:

- Где тут у вас Шамбала?

Старшой от такого вопроса затянулся поглубже, потом на ломаном английском ответил коротко, как и подобает всем гималайским мудрякам:

- Шамбала – в душе у каждого!

- Это такая сказочная страна. – пояснил мне, тупому европейцу, тот, что помоложе.

Потом они посовещались о чём-то и старшой спросил:

- Ты из Европы?

- Ну да, в какой-то степени…

- Тогда мы поняли, что тебе надо. Смотри, вон туда иди, прямо… За камнем направо, пятьсот метров – там Шамбала!

Я пошёл. И правда! За камнем, смотрю, деревянная стрелочка-указатель. На ней ясно по-английски написано «Шамбала. 500 метров».

И точно – ровно через пятьсот метров ресторан. Называется «Шамбала». Я сфотографировал. Хотел разослать всем, кто ищет Шамбалу и раскручивает на это дело спонсорьё. И что вы думаете? Фотка не получилась! Одно светлое пятно. Со святым словом не шутят.

Слава Богу, на Алтае не додумались открыть ресторан «Беловодье». Ведь Беловодье – прав старшой гималаец – должно быть в душе, и за деньги его никак не приобрести. 

 

 

 

 

 

 

Источник